Тайгер Вудс: "Я рад, что папа не назвал меня Ричардом"

Артём Порохов,Time,Фото:Patrick Smith/Getty Images

Golfmir.ru представляет третью, заключительную часть интервью Лорна Рубинштейна (Lorne Rubenstein) с Тайгером Вудсом (Tiger Woods) для журнала Time. После разговора о личной жизни, возможном завершении карьеры и рекордах в гольфе легендарный американец рассказывает, как спина мешает играть на грине, а также говорит о своём благотворительном фонде, ресторане, наследии и удовольствии от того, что "надирал соперникам ..."

Тайгер Вудс. Patrick Smith/Getty Images

Л.Р.: На протяжении многих лет казалось, что вы просто не можете смазать удар паттером. В последние годы вы не так хорошо играли на грине - в чём было дело?

Т.В.: Дело в том, что когда спина была в плохом состоянии, каждый наклон приводил к судорогам верхней части тела и шеи. Соответственно, патты были самыми болезненными ударами, и я совсем не отрабатывал их на тренировках.

Л.Р.: А что можете сказать про удары на грин?

Т.В.: Здесь дело в технике, в том, что я вернулся от свинга, которому меня учил бывший тренер по свингу Шон Фоли, к старому движению. Они отличаются друг от друга, как небо и земля.

Л.Р.: Расскажете, чему он вас учил и что вы пытались сделать?

Т.В.: Могу сказать только, что это было тяжёлое время. У меня во дворе было пар3 поле, но я не мог бить по мячу, даже веджем.

Л.Р.: Вас это шокировало?

Т.В.: Никогда бы не подумал, что меня может ждать столь тяжёлый период. Мне доводилось терять уверенность в тех или иных ударах на протяжении карьеры, но я никогда не терял игру короткими клюшками - она всегда выручала меня.

Чипы и патты мне всегда удавались. Да, бандаж на колене мешал мне выполнять патты, но я всё равно был уверен в этих ударах – а чипы давались мне лучше, чем многим соперникам. Они не раз спасали меня, и благодаря этому я выиграл множество турниров. Теперь я остался без этого оружия, и играть в гольф стало гораздо труднее.

Л.Р.: Вероятно вам нужно вновь нащупать эти удары и тем самым вернуть уверенность в себе?

Т.В.: Изначально смена техники помогла мне, но затем спине стало становиться всё хуже и хуже, и каждый удар давался мне с трудом. Так я мучился до конца года, пока не поменял свинг. Мне удалось добиться в этом определённого прогресса, и это позволило наконец-то вновь по-настоящему играть в гольф.

Л.Р.: Бывало такое, что вы слишком рано возвращались после травм?

Т.В.: Бывало, несомненно.

Л.Р.: Приведёте конкретные примеры?

Т.В.: В 2003 году. У меня была операция на мениске в декабре 2002-го, а на первом турнире после возвращения я обыграл Фила [Микельсона] (Phil Mickelson) и Фэкса Брэда Фэксона (Brad Faxon) в финальном раунде на Buick Invitational в Торри.

Л.Р.: То есть вы выиграли, но при этом вернулись слишком рано.

Т.В.: Просто тогда я был молод.

Л.Р.: Откуда вы находите столько силы и энергии после всех своих травм?

Т.В.: Когда всё идёт хорошо, когда мяч ложится в лунку, то практически любой гольфист может выиграть. Это несложно. А победить, когда всё даётся с трудом, очень нелегко. Непросто настроить себя на это, непросто заставить тело делать то, что нужно, когда оно тебя не слушается.

Мне во многом помогают воспоминания из прошлого – об ударах, о сложных ситуациях. Благодаря им я лучше понимаю, как мне подойти к мячу, как выполнить патт, куда мяч может покатиться по тому или иному грину, когда он мокрый.

Накапливающийся опыт серьёзно помогал мне с паттами и дальними ударами, по крайней мере, если гольф-поле мне было знакомо. Я в деталях знаю, скажем, поле Сэнт-Эндрюс, знаю, как лучше проходить каждую лунку. Память меня не подводит.

Л.Р.: Можете сейчас оглянуться назад и выделить лучший момент своей карьеры?

Т.В.: Оглядываясь назад, я поражаюсь, сколько турниров выиграл – больше сотни, во всех концах света!

Когда ты постоянно выступаешь, то не осознаёшь этого. Ты просто играешь, готовишься к следующему турниру, или к следующему матчу, если вести речь о командных видах спорта, и всё. Главное – всегда быть готовым, всегда. А сейчас я не могу готовиться к выступлениям, и это даёт возможность оглядеться, оценить всё со стороны.

Конечно, стоит отметить и успехи вокруг гольфа. Мой благотворительный фонд вырос, мы собираемся расширяться за пределы США. Сейчас, я могу просто позвонить Конди (Кондолизе) Райс и спросить: «Как нам лучше сделать то-то и то-то?» Она может работать с посольствами разных стран, с университетами. Раньше я и не думал, что буду вести такие беседы. Нет, я не основывал фонд ради получения права на подобные разговоры, но доволен, что получил его. Фонд существует уже двадцатый год. Сумма пожертвований перевалила за сто миллионов – совсем неплохо.

Л.Р.: Вы думаете о том, какое наследие оставите?

Т.В.: На мой взгляд, самое классное – это когда тебя не помнят. Смотрите, что я имею в виду: нынешние дети не знают, что Майкл Джордан (Michael Jordan) играл в баскетбол. Они видят Прыгающего человека (логотип) и думают: «А это круто!»

Я разговаривал с маленькими детьми, которым сейчас четыре, пять лет, и они действительно понятия не имеют, кто такой Джордан. А в моём обучающем центре дети не знаю, кто я, что я сделал. Они просто учатся и растут.

Л.Р.: Сейчас мы находимся в другом месте, носящем ваше имя. Почему именно ресторан?

Т.В.: Я живу чуть выше по дороге, и мне приходилось ехать отсюда на юг около получаса, чтобы добраться до хорошего ресторана. Кому охота делать так каждый день? И я решил открыть ресторан здесь.

Создать спортбар, но не такой, где всем нужно одеваться по форме и так далее. Ненавижу это. Терпеть не могу ходить туда, где обязательно выглядеть по вечернему. Я хотел сделать такое место, где можно носить резиновые шлёпанцы и чувствовать себя вполне комфортно. И я доволен тем, что получилось.

Л.Р.: В гольфе, на ваш взгляд, существует слишком строгий дресс-код?

Т.В.: Думаете? В скольких клубах вас заставляют надевать клубный пиджак, чтобы зайти в клубный дом? Где нельзя носить шляпу или шорты? Разве что в Augusta. Там я сам как-то допустил ошибку. Был в шортах, но, слава Богу, в сумке оказались длинные штаны.

Л.Р.: Вы любите играть в «Медалисте», местном клубе в Юпитере, Флорида. Почему?

Т.В.: Там немало парней, которые приходят поиграть в гольф, покурить сигары и сделать ставки. А затем они сидят и пьют джин. Мне нравится выбираться туда вечерами. Я чувствую себя там своим. Напоминает о замечательных моментах детства с моим папой, когда мы шли на вторые девять лунок на гольф-поле Нави, забирались к дальнему краю поля и просто били по мячу часами, не говоря ни слова. И, играя в «Медалисте», я чувствую себя почти так же, как тогда.

Л.Р.: Когда вы в последний раз были там?

Т.В.: Это случается время от времени. Я был там и в этом году, и в прошлом – но всегда спонтанно. Нет такого, что я непременно хожу туда минимум пять раз за год.

Л.Р.: Вы часто чувствуете себя комфортно с самим собой?

Т.В.: Скорее это происходит только тогда, когда я выхожу на поле и выполняю удары.

Л.Р.: Вы начали понимать это тогда, когда стали профессионалом, или раньше?

Т.В.: Я никогда не играл ради славы, внимания к себе, но я играл ради трофеев, ради достижения определенных целей.

Мне хотелось знать, что я могу обыграть любого, хотелось, чтобы они понимали, что я "надрал их задницы". И я всегда получал удовольствие от соревновательного процесса.

Когда я только начинал играть, когда выступал на турнирах для детей не старше девяти, не старше одиннадцати лет, там не было зрителей, но я всё равно ставил перед собой цель "только победа". Затем на меня начали обращать внимание, однако в этом плане ничего не изменилось.

Людей не сразу привлекли мои победы – хотя к 11 годам я выиграл 113 турниров. Честно говоря, именно тогда был мой пик. Я сыграл 36 турниров в Калифорнии и выиграл их все.

Отмечу, что у меня была самая симпатичная девушка из всех учениц шестого класса и учился я на круглые пятёрки. Даже пять с минусом не было. Да, это был лучший год в моей жизни!

Л.Р.: Вы когда-нибудь хотели, чтобы вас звали не Тайгером?

Т.В.: Давайте скажем так: я рад, что папа не назвал меня Ричардом. Тайгер – нормальное имя, а вот жить, зовясь Ричардом, было бы тяжело.

Л.Р.: Вам скоро исполнится 40 лет. Оцените объективно: вы верите, что вернётесь на вершину в гольфе?

Т.В.: На сто процентов. Но для этого мне нужно восстановиться от травм. Не думаю, что я смогу полностью вылечиться, но постараюсь подойти настолько близко к своему стопроцентному состоянию, насколько смогу.

Главное для меня – не чувствовать боли во время игры. Даже если будет небольшая боль, скорее всего, я смогу играть. Небольшие болевые ощущения в моём возрасте вполне нормальны. Но я больше не хочу никаких операций, восстановлений после них. Семи более чем достаточно: четыре на коленях, три на спине. Правда, хватит.

Теги: St Andrews Major Golf Club, Lorne Rubenstein, Tiger Woods, Phil Mickelson, Brad Faxon, Michael Jordan, Augusta

Тайгер Вудс: "Я рад, что папа не назвал меня Ричардом"

Читайте также: